Страх и ненависть в Витебске. О чем Лукашенко пять часов спорил с собственной пропагандой

Лукашенко, выступая в Витебске перед свезенными со всей страны чиновниками и силовиками, начал в какой-то момент оправдываться за свои поездки по колхозам. И не только перед собственными подчиненными, но и перед недругами:

— Вы, наверное, заметили, и не только вы, но и наши враги, противники, беглые, что я очень часто бываю в последнее время на селе. Если кто-то думает, что это связано с производством, агропромышленным комплексом, нашими колхозами, совхозами, фермерскими хозяйствами, тот прав только наполовину.

И это не первый раз за последние месяцы, когда правитель словно доказывает, что есть еще порох в пороховницах. Доказывает не только собственному окружению и партнерам в Кремле, но и тем самым врагам. Как это было в конце августа:

— Наши беглые иногда об этом пописывают: Лукашенко все умирает, он больной. Вижу, и мне доложили об этом, некоторые уже спецслужбы, в том числе дружественные, прощупывают, а как здоровье? Вот недавно я первый раз в жизни за два дня прошел полное медицинское обследование.

Попытка объясниться перед чиновниками за свои метания по полям и фермам была не единственным характерным моментом, отличающим совещание в Витебске от множества других разборов полетов.

Мы изучили прозвучавшие на совещании заявления правителя, его реплики и замечания по поводу чиновничьих отчетов об успехах.

И главное впечатление — Лукашенко словно решил всерьез поспорить с собственной пропагандой, весь прошлый год вещавшей из каждого утюга о заоблачных успехах в честь 30-летия института президентства.

Получилось неожиданно искренне, а кое-где и с претензией на саморазоблачение. Пройдемся по ключевым моментам, чтобы попытаться понять, что творится в головах у тех, кто четвертый десяток лет управляет страной. 

«Ненужная» Витебщина

«Наши люди здесь заждались если не прорыва, то хотя бы внятного плана реального возрождения Витебщины», — утверждает Лукашенко.

Всякий раз, когда из уст правителя и его чиновников звучит слово «возрождение», возникает вопрос: понимают ли они сами смысл сказанного?

В том, что данный регион пришел в упадок (о простом застое и говорить как-то неудобно), не сомневается и сам Лукашенко, откровенно поведавший участникам совещания об «ужасной безответственности снизу доверху».

Мы анализируем ситуацию в области. Она печальная. Она хуже, чем где-либо, и даже по тем вопросам, которые для меня запредельны и неприемлемы, как падеж скота, — у вас 140% рост к уровню прошлого года. Это для меня неприемлемо.

В какой-то момент правитель дал волю чувствам, в которых плохо скрывалось разочарование в происходящем в регионе:

— Мы сегодня без Витебской области можем запросто обойтись, потому что производим в два раза больше, чем нам нужно.

Но потом он опомнился, назвав Витебщину «своим куском земли».

Вопрос, кто на самом деле довел этот «кусок земли» до состояния, требующего возрождения и немедленного перехода к устойчивому развитию, остался без честного ответа.

И в рекордном падеже скота, и в некачественной обработке земель, и в падении производства, и в дефиците кадров у Лукашенко виноваты все, кто угодно — чиновники на местах, главы районов и области — но только не тот, кто всех этих замечательных людей десятилетиями лично назначает на должности.

Безобразия, характерные для всей страны

Не менее ценным признанием стала и констатация факта: «возрождения» требует не только северная часть Беларуси.

— Безобразия в Витебской области, о которых с фотографиями докладывал мне Комитет госконтроля, характерны для всей страны. Поэтому губернаторы все здесь, — откровенничал Лукашенко.

И сделал удивленное лицо, рассказывая о том, что по количеству павшего скота Витебской области неожиданно дышит в спину Гродненщина: «Поразительно. Генерал возглавляет».

Похоже Юрию Караеву, как и Александру Субботину, стоит задуматься о новом месте работы. Впрочем, досталось и Владимиру Каранику, предшественнику милицейского генерала на должности главы Гродненской области.

По словам правителя, «вместо конкретной работы и пусть небольших, но реальных положительных сдвигов», чиновники продолжают «заниматься приписками и фальсификацией информации».

Итальянская забастовка по-беларуски

В Витебске Лукашенко едва не срывался на крик, когда разговор заходил о качестве обработки земли. Плохая вспашка или даже ее отсутствие — новая больная тема для правителя.

Куда бы он не наведался на своем вертолете, обязательно спросит с местного назначенца за увиденные в иллюминатор нераспаханные участки полей.

Похоже, чиновники и в самом деле часто саботируют требование распахать все «до последнего клочка земли», ограничиваясь в лучшем случае пахотными землями и участками, над которыми летает борт №1. И их нетрудно понять.

Всякий, кто хоть немного смыслит в технологии обработки земли, знает, что вспашка почвы является энергозатратным процессом.

И в условиях, когда госфинансирование сельхозработ с каждым годом усыхает, а убыточных хозяйств и брошенных участков становится все больше, и требования по их обработке остаются в силе, цена каприза Лукашенко для многих оказывается неподъемной.

Из той же оперы позорная ситуация в животноводстве. Зачастую чиновнику или профильному специалисту физически проще на свой страх и риск (всех же не посадят) скрыть факт падежа скота, чем попытаться исправить положение дел.

Особенно, учитывая отношение к происходящему самого Лукашенко, который до сих пор сам не может решить, что делать с мучителями несчастной скотины: наказать или дать денег?  

Страх остаться наедине с городом?

— Самое главное, почему я болтаюсь постоянно по полям и фермам. Как и раньше, моя цель — очень хотел бы надеяться, что и ваша, — спасти деревню, сохранить деревню. Не будет деревни — не будет государства. Мы будем обречены, — это еще одно признание человека, сохранившего советские колхозы на заре своего президентства.

О том, как он «спасал» беларускую деревню, написано немало. Неплохая сама по себе идея агрогородков, предусматривающая качественно новый уровень жизни на селе, закончилась многомиллионным пшиком.

Видимо, это понял и сам Лукашенко, задав в начале этого года новый стандарт сельского комфорта:

В деревне, не говоря про агрогородки, хоть один фонарь на улице должен гореть. Чтобы люди смело могли передвигаться по улице.

Год назад, выступая на «Дажынках» в Полоцке, правитель успокаивал сам себя:

— Я не могу представить, что Витебщина у нас будет каким-то голым, унылым краем, где не будет людей, где будет пустота. Этого не будет никогда.

До конца неясно, что именно страшит его в данном случае больше — перспектива остаться наедине с чуждым ему городом, или сама по себе неприглядная картина запустения, которой так любит пугать пропаганда, рассказывая сказки о «вымирающей» Литве или Латвии.

Но факт остается фактом: именно Лукашенко своими многолетними усилиями ускорил процесс исчезновения беларуской деревни. Вернув беларусам колхозы, из которых они начали убегать в города еще в советские времена. Сведя к минимуму фермерство и частный бизнес на селе.

Почти единственным лучиком света стало развитие агроусадеб, но и его власти поспешили спустя годы загнать глубоко в тень.

В Витебске, на четвертом десятке правления, Лукашенко сделал для себя одно показательное открытие:

— Вы же понимаете, что происходит? У вас в коллективе тридцать механизаторов — пятнадцать или десять нормальные, а двадцать — шалтай-болтай. Как будут работать эти десять? У нас же уравниловка везде. Эти десять, которые хотят работать, посмотрят — бездельники, ничего не делают, а получают практически то же, что и мы.

И вот это — уже без малого явка с повинной. Снова напомним, колхозы с их уравниловкой и отсутствием мотивации «сохранил» для всех нас тот, кто сейчас с возмущением срывает покровы с им же поддерживаемой порочной системы. 

Более того, упомянутые им «бездельники» все эти годы были основой его поддержки на селе, живым наполнителем угасающих деревень. Просто сейчас приходит момент истины.

Наиболее мотивированные давно уехали из деревни. Районки который месяц без всякого стеснения пишут об остроте кадрового голода в сельхозпредприятиях, который не способны утолить ни принудительное распределение, ни доплаты молодым специалистам.

Начинает срабатывать накопительный эффект проблем. Плугов и тракторов хватает, а работать банально некому, как признает сам Лукашенко. 

«Оказалось — виноваты во всем начальники»

И снова к вопросу — кто все эти люди, которые довели Витебскую область в частности, и всю страну в целом до ручки? Лукашенко привычно валит все на тех, кого назначает на должности лично. На руководителей районов, которые не успевают войти в курс дела, как нужно собираться в другую область.

На генералов милиции, которым из-за непредсказуемости карьерной судьбы приходится вникать в тонкости технологии закладки силоса. На начальников, которые «могут правильно», но по какой-то причине неправильно пашут брошенные участки земли.

— После «модернизации имени Косинца – Семашко» последнее предприятие ОАО «Витебскдрев» остановлено в феврале 2025 года с крупными долгами. Поставский мебельный центр тоже не сильно разворачивается, — привычно списал очередной свой личный провал на подчиненных правитель.

Как сделал вид недавно, что фиаско с минским «Камволем» его не касается.

Более того, в Витебске он дал понять чиновникам, что негласный контракт 2020-го больше не действует:

— Я, конечно, помню, что мы с вами победили на прошлых президентских выборах. Показав всему миру, что мы здесь хозяева. А вы в этом играли, наверное, решающую роль. Но если вы думаете, что, в связи с этим, я буду вам обязан — а я вам обязан, но круговой поруки, ребята, не будет.

Попробуем расшифровать. Скорее всего, это значит, что исполнение капризов Лукашенко будет обязательным и впредь, а всю ответственность за неизбежные безобразия будут нести исполнители воли правителя.

И раз уж мы заговорили о 2020-м, вспомним о достаточно популярном мнении некоторых из оппонентов Лукашенко, зазвучавшем в момент, когда каток контрреволюции еще набирал ход.

Тогда это звучало, как слабое утешение, а сегодня эта мысль постепенно обретает форму сбывающего прогноза. Суть мнения следующая: то, что Лукашенко удержался у власти — историческая справедливость.

Хотя бы потому, что он не только получил тем самым шанс увидеть крах созданной им системы, но и заметно увеличил вероятность того, что именно ему придется нести бремя ответственности за украденные у беларусов десятки лет их жизни.